Их восемь, нас двое,
Расклад перед боем не наш,
(с) сами знаете хто
Римлянин был далеко не пацаном. Никаких шрамов через всю морду, фенечек, знаков различия непомерных глушителей в треть ствола клинящих передвижение всей группы в любых кустах. Тяжеловат. Или декурион или из той породы которым лишняя тяжесть не мешает. Давно одноцветное камуфло, все подогнано, подобрано, ничего лишнего.
Но сейчас казалось, что римлянин сам не понимает, что он делает. Он впал в ступор перед дорогой. Он хотел идти вперед но его что-то не пускало… Свернул влево на тропинку. Остановился. Оглянулся.
Рядом зашипел Шаман. – Иди, иди…
Дорогу пробивал тройной фугас способный хоть три раза продырявить римскую колесницу насквозь. Тропинка вдоль обочины была протоптана специально для особо ушлых римлян, что боятся ходить по дорогам, и была чиста как слеза девственницы… Пехота нам была не нужна, ни пять ни десять ни сто, нам нужна была колесница и только она.
Римлянин еще раз оглянулся и полез сквозь куст в полуметре от тропы. Зацепился сандалией за тросик управления.
Ка-бум!!!
Подрыв произошел в двух метрах, но фугас был направленный, поток осколков смел два дерева на противоположной стороне дороги, а откат ушел в обочину и вверх, не зацепив римлянина.
- Твою…
Римлянин, присел, оглянулся и перетек вперед, угу, похоже тот еще волчара. Впрочем перетек он аккурат в центральный фугас.
Бам!!!
Второй фугас был стандартный, но видимо сами римские боги отводили осколки от данного экземпляра…
Засаду на колесницу можно было считать сорванной, а нам терять было нечего. Переглянулись. Шаман перевел селектор на положение очередь, я сдернул маскировочную сетку с оптики.
Архангел нам скажет,
В раю будет туго…
(с) Аналогично
- Это че воопще? Это воопще че?
Обломикс, со всей силы пнул котел с борщом. Нога мертвого Галла свободно прошла сквозь дерьмовую римскую сталь и остатки скисшей гуманитарной помощи. Нас было четверо, и мы были мертвыми. Не знаю как у Римлян, а у нас мертвым не положено контактировать с живыми. Зато нам можно смотреть и слушать. Мы смотрели. И мы слушали.
- Это воопще че? Че это?
В ушах все стоял сдвоенный крик Старосты и Танькиса. Женщин распяли на краю деревни на наскоро сколоченных крестах. Достаточно далеко от ближайшей постройки, чтобы они не сгорели сразу, но достаточно близко, чтобы мясо обгорело до кости.
Если подойти к ним на пять локтей, то на краю слуха снова возникал захлебывающийся крик, а запах тлеющей плоти прошибал даже сюда, на сторону не-живых. Никогда не слышал про такое…
Шаман отвернулся от своей ученицы травницы. С девчонкой обошлись на удивление гуманно. Сначала ей перерезали глотку, а потом сделали… все остальное.
На площади лежало всего с десяток трупов. Два Галла срубленные очередью в самом начале, женщины и дети которых повытаскивали из хижин. А потом… В общем они тоже умирали тяжело...
Остальных согнали в общественный амбар, снаружи облили какой то клейкой пакостью и подожгли. Когда прогорела соломенная крыша, внутрь бросили две маленькие канистры с яркими маркировками на латинице, после чего сначала сильно полыхнуло, а потом стихли и крики.
- Тутатис…
- Это че воопще? Это че воопще? – Обломикс подскочил к Шаману намереваясь схватить его за грудки, но остановился и опять спросил совсем тихо, - Это че воопще?
Глаза у Обломикса, были совсем черные, а волосы стали совсем белые.
- Тутатис. - Шаман пытался что-то сказать, но слова застряли в глотке и не могли вылезти наружу.
Шаман зашелся в кашле. Странно, мертвые вроде не умеют кашлять…
- Тутатис не забирает нас… Тутатис хочет, чтобы мы остались здесь…
Рассвета не видел, Но понял,
Вот-вот, и взойдет
(с)
Забавно, только сейчас, под самый конец. Мне тупому Галлу таки дошло, что такое все наши древние Дольмены, разбросанные по всей стране. Вся деревня думала - календарь, солнцестояние. Угу, раз в википедии написано, значит правда. Ни один идиот не задумался как при помощи дольмена определить угол солнца над горизонтом, если он стоит в самой дремучей части леса в самом глубоком овраге.
Это с кем же предки месились, если была необходимость в таком количестве мест силы?
Из самой большой деревни Галлов, нас осталось пятеро… Шаман развернул походный алтарь – современную версию наших Дольменов, или Бритских стоунхеджей, завел свою шайтан шарманку с Продиджи и принялся камлать.
Мы шли на римские позиции, умирали, возвращались, оживали, шли снова. Уже после второго оживления я перестал осознавать происходящее в полной мере. Двигался, стрелял, менял позицию, стрелял, умирал, оживал, двигался, менял позицию. Помню как рядом ложились ракеты. Помню как горел лес. Как полз по полю под прожекторами под самые римские вышки и метнул гранаты. Что-то шепотом кричал в рацию. Помню как мое тело решетили Римские скорострелки.
Мы ничего не сделали бы без соседей из Малой Аконитовки.
Когда в первый раз их увидел, то сразу понял что это свои. Потом понял что нет, это не свои, это такие же. После трех оживлений мы становились больше похожими на зомби из дешевого голливудского фильма. Но это уже было не важно.
Не знаю как и почему мы взяли бункер. Меня там не было. И когда Рим прейдет снова, а он обязательно прейдет, меня опять там не будет, но я буду где то недалеко, совсем рядом.
Рыбу, рыбу, покупайте свежую рыбу!
Молчать тоже надо уметь.